Пятница
29/Марта/2024
12:43
 
КОМПОЗИЦИОННЫЙ ГЕНЕРАТОР
 
ПРИВЕТСТВУЮ ВАС Прохожий | RSSГЛАВНАЯ СТРАНИЦА | Каталог статей | РЕГИСТРАЦИЯ | ВХОД
МЕНЮ САЙТА
  • ГЛАВНАЯ
  • НОВОСТИ
  • ГАЛЕРЕЯ
  • СТАТЬИ
  • ОБЪЯВЛЕНИЯ
  • ФОРУМ
  • FAQ (вопрос/ответ)
  • ОБ АВТОРЕ
  • О ПРОГРАММЕ
  • ОГЛАВЛЕНИЕ РАЗДЕЛА
    О творчестве Иогана Вольфганга Фон ГЁТЕ [4]
    Биографические материалы исследований творчества И. Гете
    Иоган Вольфганг Фон ГЁТЕ "К УЧЕНИЮ О ЦВЕТЕ [ ХРОМАТИКА ]" [3]
    К УЧЕНИЮ О ЦВЕТЕ [ ХРОМАТИКА ] в издании Академии наук 1957-го года из серии «Классики науки»
    АНОНИМНЫЙ ОПРОС
    КТО СТУЧИТСЯ В ДВЕРЬ КО МНЕ
    Всего ответов: 1863
    Главная » Статьи » Персоналии » О творчестве Иогана Вольфганга Фон ГЁТЕ

    Избранное из воспоминаний И.П. Эккермана о Гете

    И.П. Эккерман. Разговоры с Гете
    (избранные отрывки)


    Среда, 20 декабря 1826 г.

    После обеда я рассказал Гете, что сделал открытие, доставившее мне большую радость. А именно: глядя на горящую восковую свечу, я заметил, что прозрачная нижняя часть огонька представляет собою тот же феномен, благодаря которому небо кажется нам синим, поскольку мы видим темноту сквозь освещенную муть.

    Я спросил, знаком ли ему этот феномен свечи и включил ли он его в свое учение о цвете.

    — Конечно, включил,—отвечал Гете и, взяв с полки том «Учения о цвете», прочитал мне параграфы, в которых все было описано именно так, как я это увидел.

    — Я очень доволен, что вам открылся этот феномен без того, чтобы вы читали мое «Учение о цвете», ведь таким образом вы его постигли и теперь можете смело сказать, что владеете им. И вдобавок вы еще усвоили точку зрения, которая даст вам возможность приблизиться и к другим феноменам. Сейчас я покажу вам еще один.

    Было около четырех часов пополудни; под серым, затянутым тучами небом начинало смеркаться. Гете зажег свечу и пошел с нею к столу у окна. Он поставил свечу на белый лист бумаги, а рядом с нею палочку так, чтобы огонек свечи отбрасывал от палочки тень в направлении дневного света.

    — Ну-с,— проговорил он,— что вы скажете об этой тени? — Тень синяя,— ответил я.

    — Вот вам и опять синева,— сказал он,— ну, а что вы видите с другой стороны палочки, со стороны, обращенной к свече?

    — Я вижу тень.

    — И какого же она цвета?

    — Красновато-желтая,—отвечал я,—но каким образом возникает этот двойной феномен?

    — А вы постарайтесь дознаться сами. Это возможно, хотя и очень нелегко. И не заглядывайте в мое «Учение о цвете», покуда не утратите надежды самостоятельно во всем этом разобраться.

    Я с радостью ему это пообещал.

    — Феномен нижней части огонька, где прозрачная светлота на темном фоне создает синеву, я покажу вам сейчас в увеличенном виде.— Он взял ложку, налил в нее спирту и зажег его. И передо мною снова возникла прозрачная светлота, темнота же сделалась синей. Я поднес ложку к темному окну, и синева сделалась гуще; повернул ее к свету, она стала бледнеть и почти вовсе исчезла.

    Я с живым интересом наблюдал этот феномен.

    — Да,— проговорил Гете,— величие природы в ее простоте и еще в том, что величайшие свои явления она неизменно повторяет в малых. Тот закон, который вызывает синеву небес, мы наблюдаем в нижней части огонька свечи, в горящем спирте, равно как и в освещенном дыме, подымающемся над деревней у подножия темных гор.

    — Но какое объяснение дают ученики Ньютона этому простейшему феномену? — спросил я.

    — Вам его знать ни к чему,— отвечал Гете.— Оно слишком глупо, а вы даже не представляете себе, как вредно умному человеку вдаваться в глупости. Не думайте о ньютонианцах, довольствуйтесь учением в его чистом виде, и с вас этого будет предостаточно.

    — Изучение ложных теорий,— сказал я,— в данном случае, пожалуй, так же неприятно и вредоносно, как усердное штудирование плохой трагедии, которую необходимо усвоить во всех подробностях, чтобы уяснить себе ее Полную несостоятельность.

    — Да, так оно и есть,— согласился Гете,— и без нужды этим заниматься не стоит. Я чту математику как возвышеннейшую и полезнейшую науку, покуда ее применяют там, где должно, но не терплю, когда ею злоупотребляют, используя ее в тех областях знания, к которым она никакого касательства не имеет, отчего эта благородная наука сразу же становится бессмыслицей. Словно существует лишь то, что поддается математическому доказательству! Какая ерунда! Вдруг кто-нибудь усомнился бы в любви своей девушки, потому что она не могла бы математически таковую доказать! Приданое, возможно, и подлежит математическому доказательству, но не любовь. Математики не открыли метаморфозу растений! Я сделал это без всякой математики, а математикам пришлось принять мое открытие. Для того чтобы постигнуть феномены учения о цвете, достаточно уменья наблюдать и здравого разума, но и то и другое, увы, встречается реже, чем можно было бы предположить.

    — Как современные французы и англичане относятся к учению о цвете?—спросил я.

    — Каждая из этих наций,— отвечал Гете,— имеет свои преимущества и свои недостатки. Англичане хороши уже тем, что они практики, но они и педанты. Французы умны, но им во всем важна позитивность, а ежели таковая отсутствует, они ее изобретают. Но в учении о цвете они идут по правильному пути, и один из их крупнейших ученых уже недалек от истины. Он говорит: цвет присущ всему. И как в природе имеются окисляющие вещества, так имеются и красящие. Разумеется, это еще не объясняет многоразличных феноменов, но тем не менее в своих рассуждениях он отталкивается от природы и сбрасывает с себя путы математики.


    Среда. 27декабря 1826г.

    Я и дома прилежно размышлял о феномене синей и желтой тени, и хотя он долго оставался для меня загадкой, но после упорных наблюдений что-то все же приоткрылось мне, и мало-помалу я убедился в том, что постиг его природу.

    Сегодня за столом я объявил Гете, что разгадал загадку.

    — Вот и отлично,— сказал он,— после обеда вы мне все расскажете.

    — Лучше я все напишу,— ответил я.— При устном изложении я, пожалуй, не подыщу правильных слов.

    — Напишете вы позднее,— сказал Гете,— а сегодня вы при мне проделаете опыт и устно его объясните, я хочу быть уверен, что вы на правильном пути.

    После обеда было еще совсем светло, и когда Гете спросил:

    — Можете вы сейчас приступить к эксперименту? Я отвечал:

    — Нет.

    — Почему? — осведомился он. — Пока еще Слишком светло,—ответил я.—Мне нужно, чтобы стало смеркаться и огонек свечи отбросил отчетливую тень, и при этом чтобы было еще недостаточно темно и дневной свет освещал бы ее.

    — Гм, это, пожалуй, правильно,—сказал Гете. Наконец начало смеркаться, и я сказал Гете, что теперь пора. Он зажег восковую свечу и дал мне лист белой бумаги и палочку.

    — Ну, вот, теперь приступайте к опыту и комментируйте его.

    Я поставил свечу на стол у окна, положил возле нее лист бумаги, и когда я поместил палочку посредине между полосой дневного света и светом от огонька свечи, феномен предстал перед нами во всей своей красоте. Тень, ложившаяся в направлении свечи, оказалась выражение желтой, другая, в направлении окна, доподлинно синей,

    — Итак,— спросил Гете,— отчего же возникает синяя тень?

    — Прежде чем объяснить это,— ответил я,— дозвольте мне сказать несколько слов об основном законе, из которого я вывожу оба явления. Свет и тьма это не цвета, это две крайности, меж коих цвета существуют и возникают благодаря модификации того и другого.

    На границах этих двух крайностей возникают оба цвета — желтый и синий. Желтый — на границе света, когда мы смотрим на него сквозь мутную среду, синий — на границе тьмы, когда мы смотрим сквозь прозрачную среду. Вернувшись к нашим феноменам,— продолжал я,— мы видим, что палочка, благодаря мощи огонька, отбрасывает отчетливую тень. Эта тень обернулась бы чернотою мрака, если бы я, закрыв ставни, прекратил доступ дневного света. Но сейчас в открытое окно льется дневной свет, образуя освещенную среду, сквозь которую я и вижу темноту тени; таким образом, согласно основному закону, возникает синева.

    Гете рассмеялся.

    — Это синева,— сказал он,— ну, а откуда берется желтая тень?

    — По-моему, здесь действует закон замутненного света,— отвечал я.— Горящая свеча отбрасывает на белую бумагу свет, уже имеющий чуть приметный оттенок желтизны. Но воздействие дневного света достаточно мощно, чтобы от палочки упала слабая тень в направлении горящей свечи, и эта тень, сколько ее хватает, замутняет свет; таким образом, в соответствии с основным законом, и возникает желтый цвет. Если я ослаблю замутнение, придвинув тень как можно ближе к свече, то мы уже видим светлую желтизну. Если же я усиливаю замутнение, по мере возможности отдалив тень от свечи, желтизна темнеет до красноватого оттенка, более того — до красноты.

    Гете опять рассмеялся, и, надо сказать, не без таинственности.

    — Ну и что вы скажете, прав я или нет? Вы зорко подметили феномен и хорошо его изложили,— сказал он,— но вы его не объяснили. Вернее; ваше объяснение достаточно толково, даже остроумно, но, увы, неправильно.

    — В таком случае помогите мне,— попросил я,— меня ведь разбирает нетерпение.

    — Вы все узнаете,—отвечал Гете,— но не сегодня и не этим путем. На днях я покажу вам другой феномен, который сделает для вас очевидным действующий здесь закон. Вы уже близко подошли к нему, но дальше в этом направлении идти некуда. Когда же вы окончательно постигнете новый закон, вам откроется иная сфера и многое для вас уже останется позади. Придите как-нибудь на часок раньше к обеду, хорошо бы в полдень при ясном небе, и я покажу вам четкий феномен, который вам поможет тотчас уяснить себе закон, лежащий в его основе.

    — Мне очень приятно,— продолжал он,— что вы заинтересовались цветом; этот интерес станет для вас источником неописуемых радостей.

    Вечером, покинув дом Гете, я никак не мог выбросить из головы мыслей об упомянутом феномене, даже во сне они не давали мне покоя. Но, разумеется, прозрение так и не снизошло на меня, и я ни на шаг не приблизился к разгадке.



    Среда, 21 декабря 1831 г.

    Обедал с Гете. Разговор о том, отчего так мало популярно «Учение о цвете».

    — Его очень трудно распространить, — заметил Гете, — поскольку тут, как вам известно, недостаточно читать и штудировать, тут необходимо «действовать», то есть ставить опыты, а это затруднительно. Законы поэзии и живописи тоже поддаются передаче лишь до известной степени, — ведь чтобы быть настоящим поэтом или художником, потребен гений, а как его передашь? Для восприятия простого прафеномена, для оценки высокого его значения и для уменья оперировать с ним необходим продуктивный ум, который в состоянии многое охватить, а это редкий дар, и встречается он только у избранных.

    Но и этого мало. Как человек, изучивший все законы и правила, вдобавок гениально одаренный, еще не художник, ибо к этим качествам должно присоединиться неустанное упражнение, так и в «Учении о цвете» не довольно знания важнейших законов и восприимчивого ума, надо научиться делать выводы из явлений, часто весьма таинственных, и прозревать их взаимосвязь.




    Воскресенье, 20 февраля 1831 г.

    Обедал с Гете. Он говорит, что, тщательно проверив мои наблюдения над синими тенями на снегу, равно как и вывод, что они являются, отражением небесной синевы, он признал все это правильным.

    — Правда, здесь не исключено и двойное действие, — сказал он,— возможно, что желтоватый оттенок света поощряет феномен синевы.

    Я полностью с ним согласился, радуясь, что Гете наконец-то признал мою правоту.

    — Меня только огорчает, — заметил я, — что эти наблюдения над цветом на Монте-Розе и Монблане я не записал тут же, на месте. Главным их результатом явилось то, что в полдень, при наиболее ярком солнце, на расстоянии восемнадцати — двадцати миль снег выглядел желтым, даже красновато-желтым, в то время как бесснежная часть горной цепи утопала в синеве. Этот феномен не удивил меня, так как я наперед знал, что соответствующая масса промежуточной мутной среды придает белому снегу, отражающему полуденное солнце, темно-желтый оттенок, но очень меня порадовал тем, что решительно опроверг ошибочные взгляды некоторых ученых, утверждающих, что воздух имеет свойство окрашивать в синий цвет. Если бы воздух сам по себе был голубоватым, то снег на гигантском пространстве, пролегавшем между мною и Монте-Розой, должен был бы светиться голубизной или хотя бы молочной голубизной, но не отливать желтым и красновато-желтым цветом.

    — Это важное наблюдение, — сказал Гете, — оно, бесспорно, опровергает пресловутую ошибку естествоиспытателей.

    — В сущности, — заметил я, — учение о мутных средах настолько просто, что может показаться, будто ничего не стоит за несколько дней, а то и часов научить ему другого. Трудное здесь — это оперировать законом и уметь прозревать прафеномен в тысячекратно обусловленных и завуалированных явлениях.

    — Я бы это сравнил с игрой в вист, — сказал Гете, — правила ее легко запомнить и усвоить, но, чтобы стать настоящим мастером виста, надо играть долгие годы. Вообще со слуха ничему не научаешься; если ты сам деятельно в чем-либо не участвуешь, то и знания твои останутся половинчатыми и поверхностными.






    ПОСМОТРИТЕ НА РАБОТЫ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ САЙТА В ПРОГРАММЕ КОЛОР●ТОН2D





    Категория: О творчестве Иогана Вольфганга Фон ГЁТЕ | Добавил: Админ (13/Декабря/2009) | Автор: Владимир Одношивкин
    Просмотров: 2212 | Теги: Гете, Теория цвета
    Всего комментариев: 0
    Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
    [ Регистрация | Вход ]
    ФОРМА ВХОДА
    Логин:
    Пароль:
    ПОИСК ПО САЙТУ
    ПАРТНЕРЫ САЙТА
    СТАТИСТИКА
    ОБЛАКО ТЕГОВ
    Гете Теория цвета Последовательный контраст Цветовая гармония Цветоведение Цветовые иллюзии Оптические цветовые иллюзии КОЛОР●ТОН2D композиционный генератор цвет в природе
    Copyright Одношивкин В.Н. © 2024